Горькая полынь тихого Дона

(Продолжение). Однако на этом история скоротечного боя в Плешаковском не кончается. Как свидетельствуют старожилы Краснояровского, при взятии подворья Мельникова погиб не один, а три казака: Сергей Майданников, Иван Коньшин и Михаил Голубев. Сраженный меткой пулей, Майданников умер.

 Александр ГОЛУБЕВ,

Однако на этом история скоротечного боя в Плешаковском не кончается. Как свидетельствуют старожилы Краснояровского, при взятии подворья Мельникова погиб не один, а три казака: Сергей Майданников, Иван Коньшин и Михаил Голубев.

Сраженный меткой пулей, Майданников умер там же, в Плешаковском. Его конь, уже без всадника, переплыл Дон и на полном галопе прискакал в Краснояровский к отчему куреню Сергея. Заглядывая в окна, громко ржал, а из глаз катились не лошадиные — человеческие безутешные слезы. Старый Микола Майданников, крестясь на икону, шептал: «Святой Егорий, оборони и помилуй». Но горе не обошло стороной многодетную казачью семью, дождавшуюся сына и брата с германской войны.

• • • • •

Среди фотографий, хранящихся в нашей семье, особым интересом и бережным отношением пользуются две, выполненные фотомастерами в Петербурге. На одной из них – светлочубый казак, оседлав вздыбленного коня по кличке Васька, лихо размахнулся тонкой, звенящей саблей. Сверху – надпись: казак 28-го Донского казачьего полка Михаил Николаевич Голубев.

А на второй — мой дед уже в кругу односумов, с волнующим на обороте обращением к своей семье: «Дорогие родители: батенька Николай Козьмич и родна мамка Домна Ивановна. Посылаю я вам гостинец и прошу принять его (имеется в виду фотография). Посылаю вам на память и своим детям. Может, не придется итить домой».

Домой, однако, лихому коннику удалось вернуться живым. А вот уйти от пули и, следовательно, от судьбы — не получилось. Освобождая арестованных сослуживцев, сломавших, как и он, германскую, Михаил Николаевич погиб, что называется, у родного порога.

Когда краснояровцы «напхнулись», некоторые из них решили отойти через луг к лесу. Был среди них и Михаил Николаевич. Пуля красного стрелка, видимо, достала его коня – небезызвестного Ваську. Сам же старый вояка, вылетев из седла, с размаху ударился о землю и потерял сознание. Все посчитали, что он погиб. Но, пролежав в беспамятстве почти всю ночь, казак все же очнулся и на заре приполз к Мельникову базу, где после вчерашней схватки задержался раненный красноармеец. Он-то и добил фронтовика ударом штыка, буквально пригвоздив его навеки к «разродимой сторонушке».

В ту весну па плешаковском лугу росло множество темно-бордовых колокольчиков. Поднявшийся к утру ветер резким порывом собрал их в кучу, и они резвым потоком устремились мимо погибшего «за други своя» к каменистой кривской горе. Огненно-красная река с шумом ударилась о меловой выступ и в страхе отпрянула назад.

Хоронили «убиенных» на Еланском кладбище. За подводами, на которых везли гробы, шел боевой конь без походного вьюка Сергея Майданникова.

• • • • •

Долгое время об этих событиях говорить боялись даже близкие родственники погибших. Расказачивание, а позже — раскулачивание, культ личности Сталина вконец запугали народ.

Разумеется, казаки, как наиболее дееспособная часть русского воинства, отчаянно сопротивлялись политике расказачивания и прочим «перегибам» на местах. Из того же «Тихого Дона» узнаем, что сотня краснояровских казаков разгромила Еланский ревком, те же «ухи-ребята» отчаянно дрались с красными в период вёшенского восстания. Но против народа и сила бывает бессильна. За все содеянное по своей и чужой воле пришлось им расплачиваться отлучением от родной земли. Отчие хутора и станицы вынуждены были покинуть не только руководители, но и тысячи рядовых участников верхнедонского восстания. Многие из них осели в Турции, добрались до Франции…

А «боевой казачишка Атланов» вместе с другими хуторянами, крепко насолившими Советской власти, попал в Болгарию. С собой он прихватил еще несмышленого племянника Илью – сына младшего брата.

Казакам трудно жилось вдали от Тихого Дона. Многие из них в поисках лучшей доли эмигрировали в Канаду и даже на австралийский континент. А Илью судьба забросила в Чехословакию.

Спустя без малого сорок лет, году в 1957-м, в Краснояровском появился незнакомый человек и, как говорили хуторяне, кубыть, как «иностранного классу». Он был хорошо одет, при галстуке, много фотографировал дом Атлановых. Погостив еще пару дней у дальних родственников, вскоре поехал в Вёшки к одинокой казачке преклонных лет по прозвищу Машка Большая.

Дело в том, что у братьев Атлановых, Николая и Алексея, жен звали одинаковым именем — Мария. По негласному решению хуторян, жену Николая нарекли Машкой Маленькой, а Алексея — Большой. Именно ее и посетил представительный иностранец.

Беседуя позже со старушкой, он как бы ненароком спросил: «Был ли у вас муж, дети?» «А то как же, — призналась она. — Муж помер, а сынок с деверем, Костеем, ушел в отступ за границу. Там его, наверно, и убили».

Незнакомец поднялся и срывающимся голосом сказал:

— Мама, да это я — твой сын Илья!..

Женщина упала без памяти. Благо, рядом оказались милосердные соседи, они-то и привели много повидавшую казачку в чувство. А после Илья долго рассказывал матери о своей жизни на чужой стороне, смерти дяди, по чьей воле он оказался так далеко от дома... Старуха плакала, отыскивая в поседевшем мужчине черты двенадцатилетнего паренька, навсегда покинувшего родную мать и отчую землю.

• • • • •

Юные годы Шолохова проходили в придонских хуторах — Кружилинском, Плешаковском, Рубежном, станице Каргинской. Вместе с родителями он частенько бывал и в хуторе Базковском.

Эти пояснения я делаю вот по какой причине. Нередко читатели «Тихого Дона» задают такой вопрос: «Чьи конкретные судьбы легли в основу жизни героев эпопеи?» Разумеется, мнений в таких случаях бывает множество, но самым авторитетным, безусловно, является свидетельство самого автора. В беседе с литературоведом К.И.Приймой писатель сказал, что для написания портрета Григория Мелехова он кое-что взял от Алексея Дроздова (плешаковского казака, в доме которого Шолоховы жили одно время).

(Продолжение следует)

Казаки 28-го Донского полка (второй слева – М.Н.Голубев).

Источник: газета «Коммуна» №102 (25930), 14.07.2012г.