К 95-летию «Коммуны. Письма звали в дорогу

14.04.2012

«Письмо позвало в дорогу» - такая постоянная рубрика была в воронежской «Коммуне» в 60-70-х годах. Отдел писем, где я штатно числился специальным корреспондентом, по праву считался тогда самой горячей точкой в редакции.

Наш телефон не умолкал. Звонили по самым разным вопросам. Где-то наловчились по блату отпускать дефицитный товар. Где-то прохудилась крыша, а бюрократы из ЖКО и в ус не дуют. Где-то перестали обращать внимание на культуру, и явным доказательством этого вопиющего факта служит ржавеющий замок на дверях клуба…

Вместе со мной в отделе писем трудился известный воронежский поэт Олег Шевченко. По поводу всех этих жалоб он сочинил однажды юмористический стишок, который был помещен в нашей редакционной стенгазете «Смех смехом»:

Нет от милого привету,
Пишу жалобу в газету.
Ты, редактор, помоги,
Моё счастье сбереги!

Каждый день в «Коммуну» поступало до ста читательских писем. Добрую половину почтовых конвертов принимал наш отдел. По должностной инструкции, в течение 10 дней мы были обязаны дать каждому посланию надлежащий ход: либо напечатать, либо ответить автору, либо направить на расследование в тот или иной административный орган. Наиболее проблематичные, на наш взгляд, послания мы откладывали в особую папку с пометкой: «Выехать на место».

Так со временем и родилась рубрика «Письмо позвало в дорогу».

…То коллективное письмо жителей россошанского села Алейниково, которое позвало в дорогу, приобрело для меня в этом смысле самую неожиданную развязку. И – со счастливым финалом.

Жалоба селян была такая: приходится добираться до райцентра на попутных машинах, а то и похуже – пешком. Расстояние нешуточное – 22 километра! Колхозный ветеран дедушка Поляничко упоминался в том письме, у которого очень маленькая пенсия. И поэтому ему иногда приходится ловить попутку, чтобы продать на районном рынке мед со своей усадебной пасеки. И другим селянам есть, что свезти на базар с усадьбы, чтобы как-то подкрепить домашний бюджет. Да мало ли ещё каких неотложных дел у алейниковцев, которые ждут не дождутся регулярного автобусного сообщения?

Владимир Петропавловский в командировке. До Россошанского элеватора
он добирался в кузове грузовика с новым урожаем пшеницы. 1966 год.

Приехав в Россошь, я первым делом направился на автостанцию. Здесь никак не ожидали, что их промашка с регулярным автобусным сообщением до села Алейниково станет поводом для специального приезда корреспондента областной газеты.

- Будет маршрут! – без всяких бюрократических проволочек среагировал начальник автостанции.

- Когда?

- Хоть завтра!

Тем пущенным новеньким автобусом я и приехал на другой день в Алейниково, чтобы напрямую сообщить подписантам жалобы, что их сигнал не только услышан, но и принят начальством к живому исполнению.

С легендарным пасечником Мироном Александровичем Поляничко я тогда встретился. Стала для меня встреча тем самым счастливым финалом моей командировки в сельскую глубинку.

- Коли мед, так тебе и ложку, - радушно усадил меня пасечник за стол. – Угощайся, сынок! Такого золотого меда ты не сыщешь больше в нашей округе. Пчела Мирона Поляничко давно уважает!

Подперев белую бороду руками, дедушка вспомнил о том далёком и необыкновенном времени, когда ездил в Москву продавать вот такой же золотой мёд, как больше недели собирал выручку в мешок из-под жита и с тем мешком ассигнаций подъехал он на трамвае к исходу своей торговли к воротам Наркомата обороны СССР.

- Задержали меня солдатики, - вспоминал Мирон Александрович. – Куда, мол, батя, прёшь со своим мешком? «Тут, в этом мешке, - объясняю, - триста семь тысяч рублёв сложено. И желаю я их отдать в наш победный Фонд обороны».

Принял Мирона Александровича, как он выразился, «очень большой генерал». О себе рассказал ему Поляничко, о колхозной пасеке, которую удалось сберечь от военного разора, о том необыкновенном взятке, какого, можно сказать, не было лет десять: аж 20 центнеров мёда определила ему артель на трудодни. И свои пчёлы наносили порядком. Вот и заявился он в столицу. Тут мёд оптом идёт. А в Воронеже «на стакан» торгуют. Да и покупателей после освобождения города от немцев раз-два – и нету.

А деньги вносит Мирон на покупку трёх «летающих» танков, чтобы подарить их фронту. Так в газетах называют самолёты Ил-2. Это в память о трёх его сыновьях – Савелии, Иване и Михаиле, на которых пришли похоронки с Курской дуги. Почему желательно, чтоб были самолёты-штурмовики? На прифронтовом аэродроме служил старший – Савелий. Заправлял «летающие танки» горючим, и сообщил он как-то в одной из своих весточек домой, как лихо приходится немчуре от их штурмовых налётов.

Признательно обнял генерал Мирона Александровича за его денежный дар, заверил, что сделает всё, чтоб добраться бате до заволжской станции Безымянка. Там, на авиазаводе, предоставят ему возможность самому выбрать эти штурмовики.

- Товарищ Сталин, - сообщил мне напоследок старый пасечник, - личную благодарность вынес за мои три самолёта. Только я доселе не пойму, за что мне её выносить? Каждый из нас должен был помогать державе осилить Гитлера. Жить нам или не жить, вырастить наших детишек или нет – вот так ставился в то время для всех нас вопрос.

Позвало «коммуновское» письмо в дорогу. Благодарительной оказалась тогда для меня та дорога. Вновь убедился я в том, что нет у нас такого селения, такой точки на карте, где не было бы удивительных историй и людей. Свой очерк, написанный после той поездки, я так и назвал – «Отыщите на карте Алейниково».

Владимир ПЕТРОПАВЛОВСКИЙ,
член Союза российских писателей

Источник: газета «Коммуна» №53 (25881),14.04.2012г.